[Эмиель]

Так, моя нашла новую траву. Имя этому опиуму - Омегаверс. Моя читал - читал, потом решил написать. Вот они, первые ласточки:

Ищите мужа в неожиданных местах

Автор: Эмиель
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, PWP, Омегаверс
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди,

1

Он мне никогда не нравился, этот мелкий ублюдок. Пусть он трижды милый омега, меня от него воротит. Такой же наглый и высокомерный, как и его папаши, один из которых будто бы сошел со страниц журнала: «Каким должен быть идеальный омега», а второй – мой начальник. И этим все сказано. Но когда я увидел, ЧТО мерзкий сопляк сотворил с автомобилем, который папочки подарили ему на совершеннолетие, я просто возненавидел это рыжее чудовище.
Новенький серебристый седан Infiniti возвышался сейчас посреди моей мастерской вещественным укором идиотской беспечности. У меня защемило сердце. Мерзавец! Убить бестолковую тварь! Я сейчас плакать буду!
- Фил, - раскатистый голос моего шефа вырвал меня из пучины отчаянья, в которую я неизменно погружался, глядя на последствия человеческой жестокости по отношению к этим прекрасным созданиям человеческого же разума – автомобилям. – Можно с этим что-нибудь сделать?
- Не уверен! – Гаркнул я, поворачиваясь к шефу.
Толстопуз был зол, но пока вменяем. По крайней мере, пар из ушей у него не шел. Щенок же стоял, подбоченясь, глядел по сторонам со скучающим видом, презрительно кривя губы, и морщил свой нежный… шнобель, вдыхая накрепко въевшиеся в стены мастерской ароматы бензина и машинных масел, будто бы это не он погубил шедевр франко – японско-немецкой инженерной мысли. Урод.
- Ты уж будь добр, постарайся, - оскаблился мистер «Большая Шишка», - а то не видать тебе отпуска, как своих ушей.
Ах ты! Я чуть не задохнулся от такой наглости. Ради того, чтобы получить отпуск летом, когда в автосалоне особенно много работы, я весь год вкалывал, как проклятый, без выходных и праздников. А теперь из-за этой ублюдочной семейки моя мечта накрылась медным тазиком!
- Хорошо, я постараюсь, босс. – Не время сейчас проявлять свой праведный гнев.
Я начал осматривать израненное тело седана, краем глаза заметив, практически одинаковые самодовольные ухмылочки отца и сына. Ладно. Пусть пока ухмыляются. Будет и на моей улице праздник. Ведь мой дражайший недалекий шеф еще не знает, что я всерьез намылился рвать когти из этого гадюшника. Туда, в далекий приморский городок, жаркий и пыльный, утопающий в тополином пуху, мой родной и любимый.
Я почти десять лет не был дома, так, наезжал на пару дней, чтобы повидать родителей, и снова возвращался в мегаполис. Что я там искал, я и сам не знаю. Но сейчас я почему-то ясно ощутил, что нечего мне здесь делать. Я хочу домой. Мне до смерти надоел вечно надутый шеф, его высокомерный муж, а главное – их взбалмошный сынок, который с завидной регулярностью разбивал сначала мопеды, потом мотоциклы, а теперь вот это…
Я продолжил осмотр, призывая все свое терпение, чтобы не сорваться и не нахамить до поры до времени, потому что перспектива вылета с работы без выходного пособия меня не прельщала. А ведь наш пузатый самодур скор на расправу. Скольких хороших мастеров повыкидывал на улицу. Тот не достаточно учтив, тот некрасив, тот вообще омега! Будто бы принадлежность к прекрасному полу может помешать человеку быть гениальным механиком!
Так и получилось, что в компании теперь заседает сборище безмозглых напомаженных альф, которых и альфами-то можно назвать с натяжкой. Нет, конечно, чтобы втюхать красный суперкар какому-нибудь мажорчику или минивэн многодетному папочке-омеге, у них способностей хватает, но и только. А вот в мастерские их и на аркане не затащишь. Испачкаться боятся.
Результатами поверхностного осмотра искалеченной машины я остался, более-менее, доволен. Шеф, видимо, понял по моему лицу, что не все так страшно и заметно расслабился.
- Ну, Фил, думаю, что с ремонтом ты уложишься в три дня, если хочешь вовремя уйти в свой так давно запланированный отпуск. – Голос шефа сочился ядом.
- Угу, - буркнул я. Это значит, что мне и ночевать придется в гараже.
- Пойдем, отец, здесь воняет. – Наконец-то подала голос шефова кровиночка. – У меня голова болит.
«Идите, идите, - подумал я, заглядывая в салон, – меня от вас вообще тошнит. Так, стоп! Что это?!». Последние слова я проорал вголос, ибо такого издевательства над беззащитной машиной я вынести не мог. На полу возле заднего сиденья многострадального седана валялся использованный презерватив. Я всегда считал, что тех ушлепков, которые трахаются в автомобилях, нужно кастрировать. Не думая, что делаю, я просунул руку сквозь разбитое окно и вытащил на свет божий эту пакость, чтобы явить ее обернувшимся на мой крик шефу и его бляди-сыну.
То, что случилось потом, трудно описать словами. Ура! Мы с седаном отомщены! Рожа шефа налилась кровью, в то время как мальчишка побледнел до синевы.
- Что это такое?! С кем ты трахался, потаскуха?! Может, ты мне еще своего ублюдка в подоле принесешь?! – Брызгая пеной, шеф горой навис над своим хрупким сыном, с лица которого враз слетела вся его высокомерность, и появился настоящий страх. Еще бы! Такой грязи, которую любящий отец выливал на эту бестолковую рыжую голову, я не слышал даже от водителей – дальнобойщиков.
- Отец, ты все неправильно понял… это не то…- мальчишка съежился и втянул голову в плечи. – Мы не… то есть, это не мы…
Я понял, что, не смотря на всю свою испорченность, больших высот в искусстве сокрытия правды парень еще не достиг. А его отец между тем разошелся не на шутку. Схватив отпрыска за грудки, он размахнулся, намереваясь залепить пощечину. Тут я не выдержал. Омеги мне тоже нравятся. Не так сильно, как машины, и не все, но… неправильно это.
Я подскочил к шефу и схватил его за руку. Он, конечно, тот еще боров, но и я далеко не мелочь. Однако ярость придала опозоренному отцу сил. Он вырвал руку и, оттолкнув меня, снова замахнулся на сына, на этот раз кулаком. Я ничего не смог придумать, как закрыть мальчишку собой и принять удар на спину. Кажется, у меня ребра треснули. Но это героическое усилие, видимо, истощило горемыку-родителя. У него даже голос задрожал.
- Вставай, дрянь. Иди домой и не смей никуда выходить из своей комнаты.
- Прости, я больше никогда… - пискнул малый, намертво вцепившись в мою робу тонкими пальцами.
- Конечно, никогда… - прошипел шеф. – Ты выйдешь замуж. За Руперта. И как можно скорее.
Шеф повернулся и быстрым шагом направился вон из мастерской.
- Нет! – истерично взвизгнул парень, отцепляясь от меня и бросаясь вдогонку отцу. – Ты не можешь так поступить со мной, он дурак, я его не люблю-ю-ю-ю…
Вот же долбанутая семейка! Потирая спину, я вернулся к своей работе. Пришлось залезть в салон, чтобы установить внутренние повреждения. Внутри пахло сыном шефа и незнакомым альфой. Настроение окончательно испортилось.
2

На следующее утро я, не выспавшийся и злой, зарулил в офис, чтобы отдать шефу смету на ремонт автомобиля. В приемной царило необычное оживление. Несколько менеджеров столпились возле секретаря, единственного омеги в нашей конторе. Дэнис, на мой взгляд, был страшен, как смертный грех, но сам считал себя писаным красавцем, и вел себя соответственно. На меня, простого слесаря, он смотрел с неизменным презрением и скукой, но с менеджерами кокетничал напропалую.
Однако сегодня, видимо, случилось нечто настолько невероятное, что наш «прекрасный» принц забыл свою маску неприступности и с выпученными глазами обратился прямо ко мне:
- Фил, ты слышал, что произошло с Ивом?
- Ни хрена я не слышал, - буркнул я. – Шеф у себя?
- Да, но он занят!
- Мне срочно, он в курсе. – Я ломанулся в кабинет, но Дэнис встал передо мной, раскинув руки и преграждая путь.
- Нельзя. У него важная встреча. Он Ива замуж выдает.
- Какой нахрен замуж! – Я ничего не понял. – Какого, к черту, Ива?
- Сына своего! Ты что ничего не знаешь? – Дэнис уселся за стол, поправляя пиджак. – Сейчас у него жених с родителями. Обговаривают дату свадьбы и условия брачного контракта.
- В такой спешке… - протянул Алекс, главный менеджер по продажам.
- Еще бы! – усмехнулся Стив, его помощник. – Мальчик внезапно вырос. – Он пошло поиграл бровями. – Как бы чего не вышло.
- Уже вышло! – захихикал Дэнис. Все остальные поддержали его дружным ржанием.
- А что произошло? - спросил я Дэниса, усаживаясь на стул.
- Ах, ты же ничего не знаешь в своем гараже. – Ухмыльнулся секретарь. Глазки его маслянисто заблестели. – Шеф застукал сына с очередным любовником. Ив, оказывается, уже давно путался с кем попало. А папочкам и невдомек было, что сынок у них блядью вырос. А тут такое озарение! Вот и решили его поскорее с рук сбагрить. А что, пусть теперь муж его уму – разуму поучит.
- Я б такого ни за что не взял, – вступил в разговор Алекс. – Содержать чужую подстилку? Увольте!
- Ну-у-у… - протянул Дэнис. – Руперту и этот за счастье будет. Он такой страшный, что ему даже шлюхи не дают.
- Блядь… - рыкнул я. Почему-то мне стало нехорошо. И дернул же меня черт вытащить этот гребаный презерватив.
Вдруг Дэнис напрягся и замахал руками: Вон, все вон! Его чуткий, натренированный годами, секретарский слух, уловил, что переговоры подошли к концу. Через мгновение в приемной не осталось никого, кроме меня и Дэниса.
Дверь распахнулась, явив миру довольных, как обожравшиеся коты, родителей и счастливого жениха, по которому явно ближайшая дурка плачет. Такого дебильного выражения лица, как у Руперта, я еще не видел. Бедный Ив. Мне действительно стало жалко мальчишку. Пусть он и гаденыш, каких мало, но выходить замуж за это жирное, с бесцветными глазами, обрюзгшим лицом и реденькими волосенками на круглой башке нечто, даже для него слишком жестокое наказание.
Пока шеф со своим мужем выворачивались наизнанку перед будущими родственниками, Дэнис тихонько рассказал мне, что этот брак очень выгоден и долгожданен для обеих сторон. Шеф уже давно готовил Ива к мысли, что ему придется стать мужем Руперта. Ив, естественно, сопротивлялся.
А кто бы на его месте не сопротивлялся? Даже я сопротивляюсь. Хотя, мне-то какая разница? Я мягко отстранил от себя увлекшегося рассказом Дэниса, и вышел из приемной. Плевать на смету, потом отдам. Все равно шефу сейчас не до меня. Вон как перед Рупертом выстилается. Прямо ужом вьется. Как же они мне все… дороги.
3

Как и ожидалось, не смотря на радостные хлопоты, про ремонт машины и мой отпуск шеф не забыл. В воскресенье он навестил меня в гараже, чтобы проверить, как идут дела, а заодно и поиздеваться. Машина была почти готова. Осталось только рихтануть двери, зашпаклевать и покрасить. Но это уже не моя работа. Мавр сделал свое дело, мавр может ехать в отпуск.
- Ах, Фил, на тебе же лица нет! Ты когда спал в последний раз? – участливо кудахтал шеф, нарезая круги вокруг машины. – Может, не стоит так перенапрягаться, а то до отпуска не доживешь?
- Ну что вы, шеф, - с улыбкой голодной акулы отвечал я. - Только ради этого и живу.
- Вот молодежь пошла! – Сокрушался шеф. – Только развлечения вам подавай. Я в свое время работал не покладая рук. И ни о каких отпусках и не мечтал. У меня даже мысли не возникало об отдыхе. Вот поэтому я – владелец компании. А ты так и останешься слесарем.
Угу, как же. Трудяга ты наш. А то я не знаю, что фирму ты получил по наследству, а работать так и не научился. Пока твой престарелый отец еще поддерживает тебя, ты крут. Но что станет с тобой и с компанией, когда старик окочурится? Ты даже сотрудников толковых удержать не можешь. Я молча страдал, думая, что шеф быстро свалит от греха подальше, но тот не унимался. Видимо, он решил довести меня до белого каления, и ему это удалось.
- Как там Ив? – громко спросил я, прерывая словоизлияния шефа. – Жопка не болит?
Шеф моментально замолк, подавившись словами, а я вдруг понял, что только что ляпнул. Вообще-то я имел в виду боль от родительского ремня, - я слышал, что шеф не брезгует такими методами воспитания, - но он понял меня по-своему.
- Ничего не было! – выплюнул шеф, глаза его налились кровью. - Это не он! Это были его друзья! Мой сын – порядочный омега, и он выходит замуж! Не смей распускать сплетни! Никакого отпуска! – Он крутанулся на каблуках и стремительно покинул гараж. Ну вот. Приплыли.
Я был в ярости. Размахнувшись, швырнул гаечный ключ в стену, представляя на месте ни в чем не повинной стены смазливую мордашку Ива. Вот бы мне его… за горло подержать.
Ничего не было, говоришь? Как же! Я подошел к шкафчику и выудил оттуда футболку Ива, которую нашел в машине под сиденьем. Нещадно разодранную и насквозь пропахшую его возбуждением. Выбросить бы это тряпку, но рука не поднимается. Я зарылся носом в мягкие лохмотья и глубоко вдохнул, в голове замелькали яркие картинки: призывный взгляд янтарных глаз, потемневшие от пота рыжие завитки, бледная кожа, тонкое тело… Ах, черт, у меня встал! И что теперь делать? Хоть сядь и плач, вернее, дрочи. Чертов выблядок!
Так, хватит лирики. Похоже, настало время прощаться со своим дорогим шефом и его милой семейкой. Жаль, конечно, что так получилось, я рассчитывал на некоторое денежное пособие, в виде зарплаты и отпускных. Ведь я, как всегда в конце месяца, был на мели. Но теперь-то об этом можно забыть. А все из-за мелкого гада. «Откуда же ты взялся на мою голову?!» - возопил я, обращаясь к высшим силам и не надеясь на ответ. Но ответ пришел, хотя его не ждали.
- Я сбежал.
Я обернулся на голос. Передо мной стоял Ив собственной персоной. Тот самый Ив, которого я уже почти трахнул в своем воображении. Стоял и смотрел на меня, пристально, не мигая, как змея. Он плавно подошел ко мне, обволакивая своим запахом, к которому я уже успел пристраститься за эти три дня.
- Как тут моя малышка? – Он кивнул на машину. – Я вижу, ты постарался. Умничка, Фил, хороший пёсик.
Всякому терпению бывает конец. Вот настал и мой предел. Только бы не убить сразу. Я хочу, чтобы он мучился долго.
- Ах ты, шалава. – Шипение, которое вырвалось из моего рта, напугало даже меня. – Думаешь, пёсика себе нашел? – Я медленно обошел парня, отрезая ему путь к отступлению. - Как ты думаешь, твой жених сильно огорчится, если я тебя немножко покалечу? – Я нажал кнопку, и дверь гаража плавно опустилась вниз. – Обещаю, стратегически важное место я не трону. Ведь ему, кроме твоей дырки ничего и не нужно? – Я подскочил к Иву и схватил его за горло. – А вот все остальное можно подкорректировать. И начну я, пожалуй, с твоей поганой рожи. - Я размахнулся и влепил ему оплеуху. Не сильно, так, для разминки. Но парень вскрикнул, его глаза расширились и наполнились слезами. Он явно не ожидал такого поворота. Честно говоря, я тоже.
Я почувствовал, что теряю контроль. Я никогда не был склонен к насилию, и если с альфами я еще мог подраться под настроение, то омег не трогал никогда. В моей семье это было табу. И если бы отец даже заподозрил меня в том, что я могу применить силу к беззащитному омеге, он бы размазал меня по стенке очень тонким слоем. Что же я творю? Почему мне хочется отметелить его так, чтобы плакал, нет, чтобы выл от боли и умолял меня остановиться. Неужели так на «пёсика» обиделся?
Тем временем Ив пытался отодрать от своей шеи мою руку, которую я бездумно продолжал сжимать. Он умоляюще захрипел: «От-пус-ти…»
Я разжал пальцы и оттолкнул его от себя. Ярость немного отступила. Черт, я же действительно мог его убить. Нужно взять себя в руки.
- Убирайся.
Он стоял, пошатываясь и держась за горло, но уходить не собирался. Смотрел пристально, не моргая и не отводя взгляда, дышал быстро, глубоко, шумно… Я чувствовал его дыхание на своем лице, сладкое и горячее, смотрел в его расширившиеся, потемневшие глаза, видел влажный бледный лоб, темно-рыжие волосы, и тонул в его запахе: сильном, горьковатом, тёрпком… Черт, да у него же течка! Какого хрена он пришел ко мне? Или…
Я одним прыжком подскочил к нему, сграбастал, уткнулся носом в его густые волосы и глубоко вдохнул. Сейчас он пах только собой, без посторонних примесей, по телу разлилась сладкая истома и отозвалась дрожью в животе. Я, наконец, понял, что же меня так раздражало все эти дни. Запах другого альфы, который присутствовал и в салоне машины и на разорванной футболке, он навязчиво смешивался с ароматом моего Ива и бесил меня неимоверно. Моего Ива? Да, сейчас я это ясно понял.
Ив прижался ко мне и что-то нечленораздельно промычал, отчего внутри у меня все завибрировало, а член встал и вытянулся, как солдат на параде. Так. Все. Хватит. Или я сейчас его трахну, или он меня в могилу сведет. Но прежде нужно решить одну проблему.
- Почему ко мне? – Я оторвал его голову от своей груди и посмотрел в лицо.
- У меня течка, отец сказал, что приведет Руперта. Я не хочу…
- А что ж своего любовника не попросил? – Я тряхнул его за плечи, меня опять накрывала злость. Так он… Ему все равно с кем! Но нужно играть до конца. Я получу свое, во что бы то ни стало.
- Он не… не хочет… - Ив ухватил меня за комбинезон и попытался притянуть к себе. – Он сказал…
- Что уже получил от тебя, все, что хотел, и ему на тебя плевать! – рыкнул я, встряхивая Ива так сильно, что у него клацнули зубы.
- Да… А ты… так пахнешь. Я… думал о тебе… - Он тянулся ко мне, но я еще не мог его подпустить. Я наклонился и зашептал ему на ухо. Мой шепот вызвал в его теле дрожь, которая нашла во мне живейший отклик.
- Что ты чувствуешь ко мне, Ив?
- Я хочу тебя.
- Не то. Это вожделение, а что ты чувствуешь?
- Любовь?
- Ерунда. Мы едва знакомы. Чувство! Вот сейчас, сию секунду! Что ты чувствуешь? – Я тряс мальчишку, не переставая, он вцепился своими пальчиками в мои локти и смотрел на меня со смесью желания, страха и непонимания. Я ошибся? Тогда надо уйти, бежать пока не стало слишком поздно, иначе я погибну.
- Я ухожу, Ив. – Я отпустил его плечи и сделал шаг назад. – Возвращайся домой, не нервируй папу.
Я быстро пошел к выходу, стремясь как можно быстрее оказаться на свежем воздухе, чтобы поостыть и сбросить это наваждение, но Ив догнал меня. С неожиданной силой он схватил меня за локоть и развернул к себе.
- Нет, Фил! Не уходи! Я чувствую… я знаю… Ты – мой! Мой альфа! И я тебя не отпущу. – Он запрыгнул на меня, обняв руками шею, а ногами бедра, а я подхватил его под попку так естественно, как будто мы занимались этим годами. Все! Нет, еще одно.
- Если я учую на тебе запах другого альфы, я убью его. А тебя посажу на цепь в подвале, и ты больше никогда не увидишь ни солнечного света, ни чужих мужиков.
- Хорошо, - мой Ив прижался ко мне всем телом. – Делай со мной все, что хочешь, только я… больше никогда… поверь мне.
- Уговорил, черт языкастый, – я с трудом отодрал его от себя и поставил на ноги. – Раздевайся.
- Ты совсем не романтичный.
- Пофиг. Я сейчас взорвусь.
Ив засмеялся, звонко и задорно, как мальчишка. Да ведь он и есть мальчишка! – подумал я, стягивая с себя комбинезон. - Ему шестнадцать! А мне? А, фигня, двенадцать лет - не разница. У моих родителей столько же.
Кое-как вытащив руки из рукавов, я спустил комбинезон до колен вместе с трусами и посмотрел на Ива. Этот щенок не торопился. Он медленно расстегивал пуговички на модельной рубашке, лукаво поглядывая на меня из-под длинных ресниц. Теперь понятно, почему на нем одежду рвут.
Недолго думая, я дернул его за рубашку. Получив неожиданную свободу, пуговички радостно поскакали во все стороны, чтобы навсегда сгинуть, затерявшись на просторах автомастерской. Упал на колени, расстегнул брюки и рывком стянул их. Какие ножки! Поскорее провести по ним руками, от лодыжек до бедер, сжать бедра, оставляя отпечатки, сначала красные, которые потом потемнеют и будут долго напоминать моему мальчику, о том, кому он принадлежит. Поцеловать колено, лизнуть бедро, уткнуться в пах – средоточие одуряющего запаха, сводящего с ума, ломающего все запреты, почувствовать крепкую хватку тонких пальцев в своих волосах… Никогда я еще не испытывал подобного. Если сейчас понадобится кого-то убить, чтобы быть с ним, я убью незадумываясь.
Я подтянул к себе подкатной лежак, благо такого добра в гараже навалом, и дернул Ива за руку, заставляя лечь на него. Не хотелось бы в наш первый раз валять его на грязном полу. Быстро освободил от одежды и обуви, быстро поцеловал маленькую ступню, с сожалением оставляя эту ласку на потом, и лег между его раздвинутых ног. Потом все будет: и нежность, и ласка, и долгие поцелуи, и страстные признания, но сейчас нам нужно только одно.
Я старался по-быстрому растянуть его пальцами, чтобы хоть немного уменьшить дискомфорт от проникновения. Те альфы, которые думают, что омег во время течки можно иметь без подготовки, просто больные на голову придурки. Мой Ив стонал и елозил попкой, прижимаясь ко мне, хватался то за мои плечи, то за бортик лежака, его волосы растрепались, взмокли и теперь завивались забавными пружинками. Хочу его поцеловать.
- Поцелуй меня, - тихий, срывающийся голос озвучил мое желание.
Я впился в его губы. Это был скорее укус, чем поцелуй, но нам обоим он принес неимоверное наслаждение. Я целовал его, пока в легких не закончился воздух, но едва оторвавшись от красных, опухших губ, услышал требовательное: «Еще!» Конечно, Ив, как скажешь.
Наконец я посчитал, что он готов. Закинул его стройные ножки себе на плечи и плавно вошел на всю длину. Ебать, как же хорошо! У меня вышибло весь воздух из груди, а у Ива закатились глаза. Просто нереально хорошо! Это рай на земле. Справившись с дыханием, я сделал несколько резких толчков и понял, что долго не протяну. Я вышел из сжимающегося отверстия и сгреб в охапку свои яйца, оттягивая их и тем самым ослабляя напряжение. Ив лежал передо мной, открытый, как никто и никогда до него, зажмурившись, стонал мое имя, двигал тазом, как будто насаживался на невидимый член. Чееерт… он просит, он ищет меня!
Отпуская последние тормоза, я ворвался в его тело и зашелся в бешеном ритме, шепча его имя бесконечное количество раз: «Ив, Ив, Ив…» Он скулил и подмахивал мне, сквозь шум крови в ушах я слышал: «Еще… сильней… хочу…» Понял, Ив, сейчас все будет. Я сжал его член, мазнул пальцем головку и он кончил с громким криком, выгнув спину и намертво сжав меня внутри себя. Я разом увидел все звезды и тут же последовал за ним, не сумев сдержать стон, теряя зрение и слух, забыв кто я, и где я, выкрикивая его имя, которое на протяжении последних минут я твердил, как мантру: «Иииивввв!»
Через несколько минут я пришел в себя и с какой-то отрешенностью понял, что мы сцепились. Возможные варианты развития событий промелькнули в моей голове и тут же улетучились, вытесненные накатывающими волнами наслаждения. Я развернулся, укладывая Ива на себя, крепко сжал и отрубился.
Очнулся я от того, что кто-то упрямо тряс меня за плечи. Первый порыв встать и надавать по морде трясуну был благополучно подавлен, благодаря запаху, ставшему родным. Не открывая глаз, я нащупал своего омегу, притянул к себе и поцеловал. Он… не то чтобы сопротивлялся, но был слегка напряжен. Это мне не нравится. Придется открывать глаза.
- Что случилось, Ив?
- Фил, что же мы наделали?
- А что?
- Ведь у меня течка… - светлые глаза отчаянно смотрят на меня. – А я противозачаточные не выпил. – Слезы дрожат в уголках глаз и готовы вот-вот сорваться. – Если вдруг… отец меня со свету сживет…
- Так, малыш. Отставить слезы. – Я выбрался из-под него и занялся поисками его одежды. Моя-то осталась при мне.
Вообще-то я парень жесткий и даже несколько грубоват. Но омежьи слезы неизменно вгоняют меня в панику. Тем более, когда эти слезы готов пролить мой собственный омега. Тот самый, которого я так долго искал, нашел и не собираюсь никому отдавать. Кажется, я понял, что искал все эти десять лет. Теперь можно и домой. Собрав вещички Ива, я бросил их ему.
- Никаких «есливдруг», ты не мог не залететь. Или это будет самая гадская несправедливость на свете.
- А что же делать? – обреченно прошептал Ив, натягивая одежду.
Я вздохнул. План созрел в моей голове уже давно, где-то между первым поцелуем и оргазмом. Он был гениален и прост: Ив мой, и точка.
- Делать будем вот что. Сейчас ты застегиваешь штанишки, завязываешь шнурочки и мы валим из этого города.
- Куда? – Он улыбнулся. Мой мальчик сразу же успокоился и безоговорочно мне подчинился.
- Домой. В мой родной город. Там жарко и пыльно, нет ночных клубов и дорогих бутиков, но зато там есть море и наш дом.

Начало новой жизни

Автор: Эмиель
Беты (редакторы): amatiell
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: G
Жанры: Философия, POV, Омегаверс
Размер: Миди, 6 страниц

За свои шестнадцать лет я уже влюблялся целых три раза. С последней моей любовью у нас даже был секс. Хотя… какой там секс! Мне совсем не понравилось. Было больно и противно. Он изгваздал* своими слюнями всего меня, да еще и любимую футболку порвал.
А Фил другой! Он такой нежный, такой сильный, страстный. Как он с меня рубашку содрал! Пуговички во все стороны разлетелись! И пахнет совершенно умопомрачительно. Определенно, я от него без ума. Счастье, как приятно осознавать, что ты есть!
Да. Я был счастлив. По-настоящему счастлив, отдаваясь альфе в грязном, вонючем гараже, лежа на каких-то досках, получив предварительно оплеуху, и выслушав кучу оскорблений в свой адрес. Ведь это был МОЙ альфа. А я ведь уже давно на него заглядывался. Лет пять назад случайно разбив новенький мопед, который мне подарили родители, я приехал в гараж и первый раз увидел Фила, он работал на моего отца. А потом часто бегал в гараж, чтобы посмотреть, как идет ремонт, но Фил прогонял меня, твердя, что малышам в мастерской не место. Когда он закончил ремонт, я пришел, чтобы поблагодарить его, но он так глянул, что слова благодарности застряли у меня в горле.
Кода вместо маленького мопеда родители подарили мне большой тяжелый мотоцикл, я специально стукнул его, чтобы Фил опять его ремонтировал. Тогда мне было уже четырнадцать, и Фил не особенно стеснялся в выражениях, костерил меня на чем свет стоит. Когда я повторил некоторые из его выражений дома, отец ударил меня по губам, а папа сказал, что Филу необходимо отрезать его грязный язык.
Тогда я обиделся и на родителей и на Фила и перестал ходить в гараж. А потом влюбился, а потом еще раз, и еще. А потом меня трахнули в моей собственной машине сразу после вечеринки в честь моего дня рождения. Мне было так плохо, что я специально стукнул машиной фонарный столб. Не сильно, конечно, ведь смерть в мои планы не входила.
Когда мы с отцом пришли в гараж, чтобы дать распоряжения о ремонте, я как будто впервые увидел Фила. Теперь я знал на собственной шкуре, что альфы делают с омегами и мне вдруг невероятно сильно захотелось, чтобы Фил сделал со мной то же самое, что и тот слюнявый идиот. Только я бы не вырывался от него и не просил прекратить. Я бы обнимал его смуглое тело, гладил черные кудри, целовал его губы и просил бы еще и еще. Его запах, который я почувствовал даже не смотря на бензиновую вонь, царящую в гараже, будоражил меня, вынуждая сделать что-то безумное. Я попросил отца уйти, ведь я мог не сдержаться. Я боялся сам себя. Со мной такое случилось впервые. Но тут Фил заметил тот злосчастный презерватив.
Родители, конечно, пришли в неописуемую ярость. Папа визгливо ругался, называя меня дрянью и шлюхой. Отец побил меня ремнем и отругал такими словами, которых я даже от Фила не слышал. Но мне было все равно. Настоящую, невыносимую боль я испытывал лишь от того, что Фил теперь будет плохо обо мне думать. Но я ведь не хотел. Так получилось! Сначала я даже не понимал, что тот парень собирался со мной сделать, а потом – было уже поздно.
Я разглядывал своего альфу, пока тот спал. Впервые я видел его так близко. Он невероятно красив. У Фила очень смуглая кожа, черные крупные кудри, которые он повязывает алой банданой, а в левом ухе золотая серьга–кольцо. В детстве я думал, что он пират, но потом услышал от Дэниса, что Фил наполовину цыган. Видимо, его любовь к автомобилям была отголоском давней любви его предков к лошадям. Интересно, будет ли он любить меня так же, как и свои машины?
Я погладил пальцами его лицо. На фоне его темной кожи, мои пальцы казались ослепительно белыми. Несомненно, мы будем прекрасно смотреться вместе. Думаю, нам обоим нужно одеваться в черное. Ах, я представляю, как все окружающие альфы, омеги и даже беты будут исходить слюной, глядя на нас. Но нет! Он только для меня. Я никому не позволю прикоснуться к моему альфе.
Мой альфа – звучит невероятно. В голове не укладывается. Ведь теперь я могу в любое время приходить к нему, держать за руку, целовать и… делать разные другие вещи, от которых появляются дети. Дети! От внезапного озарения меня даже подбросило. Ведь мы… а я… отец меня убьет!
Я изо всех сил затормошил Фила, но он только недовольно поморщился, притянул меня к себе и поцеловал. Я снова его дернул. Да проснись же ты, вот наказанье. Как будто что-то почувствовав, Фил открыл глаза.
- Что случилось, Ив?
- Фил, что же мы наделали? – я был в отчаянии.
- А что?
- Ведь у меня течка… А я противозачаточные не выпил. – Слезы дрожат в уголках глаз, готовые сорваться в любую секунду. – Если вдруг… отец меня со свету сживет…
- Так, малыш. Отставить слезы. – Он выбрался из-под меня и принялся собирать мою одежду, попутно натягивая свой комбинезон. Его лицо приобрело странное выражение, жесткое и даже немного пугающее. Когда он грубо швырнул мне мои вещи, мне стало немного страшно.
- Никаких «если вдруг», - Фил улыбнулся, и я моментально перестал бояться, - ты не мог не залететь. Или это будет самая гадская несправедливость на свете.
- А что же делать? – Обреченно прошептал я, натягивая одежду.
Он со вздохом присел возле меня и посмотрел таким взглядом, каким взрослые люди смотрят на несмышленых детей, пытаясь им объяснить, почему трава зеленая, земля твердая, а вода мокрая.
- Делать будем вот что. Сейчас ты застегиваешь штанишки, завязываешь шнурочки и мы валим из этого города.
- Куда? – Я не мог не улыбнуться в ответ. Мне стало легко и спокойно. Я сразу же поверил ему, поверил в него, в то, что он никогда не оставит и не предаст меня.
- Домой. В мой родной город. Там жарко и пыльно, нет ночных клубов и дорогих бутиков, но зато там есть море и наш дом.
Я просто обезумел от счастья. Вскочив на ноги, я запрыгнул на Фила, и он подхватил меня, прижимая к себе и целуя в губы.
- Выйдешь за меня замуж?
- Конечно, - возмутился я. – Да после всего, что я с тобой сделал, я просто обязан на тебе жениться!
- Я знал это, - усмехнулся Фил. – Просто решил уточнить.
Похоже, он был готов снова повалить меня на эту деревянную каталку, но тут мы услышали шум снаружи. Сначала послышались невнятные голоса, потом кто-то яростно забарабанил в гаражные ворота.
- Черт, кого там принесло? – Недовольно прорычал Фил, опуская меня на пол. – Подожди, солнце, сейчас я быстренько всех поубиваю и вернусь к тебе.
Я хихикнул. Мой Фил такой забавный! Пока он открывал ворота, я попытался прикрыть торс, завернув рубашку на подобии кимоно. Не хотелось бы, чтобы кто-то, кто бы он ни был, видел меня обнаженным.
Пока я возился с рубашкой, ворота открылись, и Фил поприветствовал нежданных визитеров громким: «Бля-я-я…» Я поднял голову, чтобы посмотреть на нарушителей нашего спокойствия. Боже, лучше бы я умер в младенчестве! Перед моими глазами маячили разъяренные лица моих родителей, а на заднем плане неловко топтался Руперт.
Отцу хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло. Он ворвался в гараж, оттолкнув Фила, и бросился ко мне. Я как завороженный смотрел на его кулак, который несся мне в лицо, и даже не мог пошевелиться. Я постоянно получал от отца тычки и оплеухи. Собственно, мне было поделом, ведь я действительно испорченный мальчишка и часто расстраивал родителей, но сейчас в глазах отца клокотала такая ярость, что меня сковал настоящий ужас. Единственное, на что меня хватило, так это зажмуриться покрепче в ожидании удара, но удара не последовало.
Осторожно приоткрыв один глаз, я увидел перед собой широкую спину, обтянутую синей тканью рабочего комбинезона, и услышал низкий, рокочущий голос Фила:
- Простите, шеф, но я не могу позволить вам избивать моего мужа.
- Твоего мужа? Что… что ты несешь, идиот!!! – Отцу, видимо, не хватило слов, чтобы выразить свои эмоции. Я слышал только возмущенное пыхтение и какие-то нечленораздельные звуки. Осторожно выглянув из-за широкого плеча, я увидел, что он хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, а его кулак, занесенный для удара, надежно удерживает рука Фила.
- Простите, шеф, - повторил мой… муж? О Господи, дай мне сил! – Это правда. Мы с Ивом решили пожениться. Простите, что так получилось. Я знаю, что поступил непорядочно по отношению к вам и вашему супругу, но поверьте, я серьезен в своих намерениях. Отдайте мне Ива, клянусь, я сделаю его счастливым.
Ого! Мой Фил и так умеет? Я, признаться, думал, что кроме технических терминов и ругательств он и слов-то других не знает. Он был прав, когда говорил, что мы едва знакомы. Сколько же нам еще предстоит узнать друг о друге.
- Погодите, погодите… - мой папа подскочил к Руперту и цепко схватил его за рукав дорогого пиджака. – Это недоразумение! Я уверен, что этот… слесарь ничего не успел сделать с моим мальчиком. Дорогой, скажи своему жениху, что с тобой все в порядке. Мы ведь вовремя успели? Правда, Ив? – Последние слова папа произнес зловещим голосом, замаскированным под нежную заботу.
Отцу, наконец, удалось вырваться из крепкого захвата. С неожиданным проворством от отскочил от нас и встал рядом с Рупертом и папой. Я не мог видеть лица своего альфы, но отец смотрел на него с опаской и бессильной злобой. Таких глаз я не видел у него никогда. Ведь кого ему было бояться?
- Я упеку тебя за изнасилование, ублюдок, - прошипел отец. – Ты сгниешь в тюрьме! Не видать тебе моих денег.
- Тише, тише, милый, - папа попытался погладить отца по плечу, но тот сбросил его руку. – Ив, родной, он же ничего тебе не сделал? Скажи папочке, не бойся. Мы с твоим женихом волнуемся, не будь так жесток с нами…
Я был готов прятаться за спиной Фила всю жизнь. Уверен, что он бы смог совладать с ситуацией и без моего участия, но внезапно я понял, что слишком долго хранил молчание. Со мной всегда так. Я просто не мог перечить своим родителям. Я никогда не имел права на собственное мнение, на собственные ошибки и собственные достижения. Все мои более-менее самостоятельные поступки, будь то несанкционированный родителями поход в кино или школьная драка, разбирались на семейном совете, и мне убедительно доказывали, что я был не прав. Мне указывали с кем дружить, какую одежду носить, какие книги читать, какие фильмы смотреть… Все мои попытки устроить подростковый бунт успешно пресекались на корню папиными истериками и отцовским ремнем.
Долгие воспитательные беседы с отцом и постоянная опека папы сделали свое черное дело. Я вырос абсолютно ведомым, беспомощным и несамостоятельным существом. Они хотели сделать меня таким, каким, по их мнению, должен быть настоящий омега, каким был мой папа: безупречно воспитанным, идеально ухоженным и беспрекословно послушным. Сначала слушаться родителей, потом мужа… И это все? А как же я? Неужели моя судьба – всего лишь быть придатком своего мужа? Да, я омега, но в первую очередь я человек. Такой же, как и альфы. И у меня есть свои желания, свои принципы и взгляды на жизнь. И пусть мне никогда не позволяли делать то, что я хочу, но ведь думать и мечтать даже родители не могли мне запретить! И я мечтал! И мечтал отнюдь не о супружеской жизни с Рупертом!
Я вышел из своего укрытия и встал как раз посередине между Филом и моими родителями. Сейчас почему-то я мог видеть только их глаза. Налитые кровью и полыхающие яростью – отца, растерянные и бегающие – папы, в глазах Руперта мне почудилось сочувствие и сожаление, а прекрасные темные глаза Фила горели страстью и каким-то бесшабашным азартом. Как будто он подначивал меня: "Ну же, мальчик! Попробуй быть мужчиной!" И я решился. Стараясь унять дрожь в голосе, я начал свою речь.
- Папа, отец, ваши крики ничего не изменят. Я был с Филом и хочу быть с ним всегда. Я не знаю, как сложится наша жизнь, но это мой выбор и ответственность за него буду нести только я и никто больше. Я… правда благодарен вам за все, что вы дали мне, но я не ваша собственность, поймите. Я чувствую, что Фил именно тот человек, с которым я смогу прожить всю жизнь и разделить все радости и невзгоды, что выпадут нам на пути. И он не насиловал меня и ни к чему не принуждал. Я сам к нему пришел, потому что хотел. Потому что мне нужен только он.
- А вы, Руперт, выслушайте меня и постарайтесь понять. Я не люблю вас и не хочу с вами жить. Я был бы плохим мужем для вас. Ведь… даже если вы насильно заставите меня жениться на вас, я никогда не смогу забыть его. Я… я не выдержу без него, я все равно сбегу… или умру… я… - Я больше не знал, что сказать. Не мог выразить словами все то, что наболело за долгие годы, и то, что возникло совсем недавно, несколько часов назад, когда я впервые ощутил, что значит безраздельно принадлежать кому-то. Мне казалось, что эти невысказанные чувства просто разорвут меня изнутри, я не знал, как избавиться от этой боли и бессилия и просто-напросто позорно разрыдался.
Этот порыв истощил меня. Как будто я разом выплеснул все, что было во мне, и стал абсолютно пустым. От этой пустоты зазвенело в ушах, и подкосились ноги. Я начал оседать на пол, но Фил подхватил меня, крепко прижал к своему сильному телу, даря ощущение защищенности, и я с облегчением спрятал свое зареванное лицо, уткнувшись ему в грудь.
Я не видел, как отреагировали родители на мое выступление. Сейчас мне было все равно. Я только хотел навсегда остаться в этих крепких и нежных объятиях. Как сказал Фил? Мы едва знакомы? Ерунда! Я люблю его и ни за что не отпущу!
- Шлюха!
Слово как выстрел в спину. Я вздрогнул. Обернувшись, я взглянул в лицо отцу. Никакого понимания, ни жалости, ни даже злости. Только холодное презрение.
– Ты просто маленькая шлюха. Отныне я ничем тебе не обязан. Ты не получишь ни копейки из моего состояния. И когда твой тупой слесарь это поймет, он бросит тебя подыхать под забором. Тогда ты приползешь домой, но я не уверен, что прощу тебя. Вон из моего дома.
Я задохнулся. Такого я не ожидал. Отец так просто отказался от меня только лишь потому, что я посмел пойти наперекор его желаниям. Но ведь я не перестал быть его ребенком? Как же так?
- Папа…
Но папа смотрел на меня точно так же, как и отец. Только вместе с презрением в его взгляде читалось сожаление.
- Ты разочаровал нас, Ив. Видимо, я был слишком мягок с тобой и, в результате, твое неискоренимое упрямство сыграло с тобой злую шутку. Сейчас ты не осознаешь, во что впутался, но очень скоро ты поймешь это и сильно пожалеешь. Этот мужлан не сможет обеспечить тебе такую жизнь, к которой ты привык. Того и гляди, он заставит тебя… крутить гайки в каком-нибудь занюханном придорожном гараже. – Последние слова папа произнес с бесконечным омерзением в голосе.
- Если захочет – будет крутить, – подал голос Фил. Я чувствовал, как подрагивает его тело от сдерживаемой ярости. – Вообще-то, нормальные люди рожают детей, для того, чтобы любить их, а не для того, чтобы с их помощью реализовывать свои амбиции. Но вам-то откуда знать такие тонкости? Вы ведь не нормальные. Или не люди?
Я почувствовал зарождение новой волны скандала.
- Фил, прошу тебя, не нужно. Давай просто уйдем. Я устал.
- Но ведь они оскорбили тебя! Пусть они твои родители, но от родных людей выслушивать такое вдвойне тяжелее. Они должны понять, что…
- Пусть… - Я отлепился от Фила и, придерживая рубашку на груди, нетвердым шагом направился к выходу из гаража. – Похоже, единственный родной человек для меня теперь ты.
Следующие несколько часов прошли для меня как в тумане. Каким-то образом я добрался до дома, чтобы собрать свои вещи. Я стоял посреди комнаты, непонимая, что мне делать, что нужно взять. Вернее, что можно взять, ведь теперь это вроде как не мой дом.
Фил сказал, чтобы я взял только свой паспорт, а все остальное оставил на память своим папочкам. Я взял портмоне, в котором были мои документы и кредитные карточки, и вышел из дома.
- Вот, - я протянул свою добычу Филу, который ждал меня у ворот, не желая заходить в дом моих родителей.
- Так, посмотрим, - он принялся потрошить содержимое кошелька. – Это нужно, это нужно, а вот это абсолютно лишнее, – на землю полетели кредитки. – Эй, малыш, - он ласково обнял меня и потрепал по голове. – Не плачь. Я сделаю все, чтобы ты ни на минуту не пожалел о своем выборе.
- Я знаю, - всхлипнул я. Боевой запал потух и теперь я ощущал страх и неуверенность. – Но мне все равно как-то… не по себе.
- Я понимаю. – Фил взял меня за руку и повел к своей машине. – Поверь мне, парень, в данный момент я тоже не образец уверенности. Но знаешь, - он усадил меня в машину и наклонился так, чтобы наши глаза находились на одном уровне, - в одном я уверен абсолютно точно. Мы с тобой обязательно должны быть вместе. И, черт возьми, я наизнанку вывернусь, но заставлю тебя быть счастливым.
- Звучит устрашающе, - слабо улыбнулся я. – Ты абсолютно не романтичный сукин сын.
- Да и хрен с ним, - заржал Фил, хлопнув меня по плечу. – Главное, чтоб член стоял и деньги были. А уж это я тебе обеспечу. По крайней мере, первое уж точно. - Он перепрыгнул через капот, уселся на водительское сидение и завел машину. – Ну что, готов?
- Готов.
- Поехали.
- Фил, а тебе разве не нужно собраться? – Я слегка удивился. Ведь раньше всем моим поездкам предшествовали долгие сборы, огромное количество разнообразных вещей, которое никак не хотело помещаться в чемоданах, папина суета, отцовское ворчание. Я понятия не имел, что можно вот так запросто взять и уехать.
- А что мне собирать? Все самое дорогое и так со мной, а больше мне ничего не нужно. – Он ухмыльнулся. – Не забывай, что я цыган. Мне сорваться с места – раз плюнуть. Тем более, что я уже неделю назад собрался. Отпуск ведь планировал.
Я засмеялся. Немного нервно, но уже не так обреченно. Фил надавил на газ, срываясь с места, и тут же резко затормозил. Как хорошо, что, по вбитой с детства привычке, я пристегнулся ремнем безопасности, а то наш отъезд ознаменовался бы моим разбитым носом.
- Ах ты, черт! Куда тебя понесло, мудак четырехглазый, - заорал Фил, выскакивая из машины, - жить надоело?
Я выскочил вслед за ним и с удивлением обнаружил на дороге растерянного Руперта. Он суетливо протирал очки, подслеповато щурясь и бормоча невнятные извинения.
- А, это ты, - буркнул Фил, - чего тебе?
- Простите ради Бога, - пробормотал Руперт, - но я не мог не повидаться с вами.
Фил притянул меня к себе и настороженно посмотрел на моего бывшего жениха.
- Ну?
- Мне очень жаль, что так все получилось, – зачастил Руперт. - Я ведь не знал, что у молодого человека уже есть пара. Я бы никогда не позволил себе… Мешать чужому счастью, не в моих это правилах… Я рад за вас. – Он ласково посмотрел на меня и в тот момент показался мне довольно симпатичным мужчиной. – Ив, не держите зла на своих родителей, они немного расстроены, но вскоре все пройдет. Я уверен, что они любят вас и с радостью примут ваш выбор.
- Вот уж сомневаюсь, - пробормотал Фил, - но спасибо тебе на добром слове.
- Спасибо, спасибо вам! – Я вывернулся из-под руки Фила и порывисто обнял этого человека. Я его абсолютно не знал, он был мне чужим, но совершенно неожиданно он проявил понимание и сочувствие. Именно те чувства, которых я ждал от своих родителей. – Я очень благодарен вам. Простите меня!
- Ну что вы, мне не за что вас прощать. Напротив, я рад, что так получилось. Вы были бы несчастны со мной, и я бы страдал от этого. Счастливого пути!
- Ну, ладно, - Фил оттащил меня от Руперта и неловко пожал ему руку. – Бывай, приятель. Счастливо оставаться и… это… Хочешь погадаю? - Он схватил его ладонь и поднес ее к глазам. – Хм… Ждет тебя дорога дальняя, не по своей воле в путь отправишься, но не пожалеешь потом, найдешь свою любовь единственную и дом… казенный... Да ладно! Может, я что не так понял, но это будет совсем скоро! Вот. Все будет хорошо!
Мы снова запрыгнули в машину и наконец отправились в дорогу. На обочине стоял Руперт и махал нам вслед с глуповатой, но счастливой улыбкой на лице. Мне от этого стало по-настоящему тепло. Как будто кто-то близкий провожал меня в новую жизнь.
Мы медленно удалялись от места, где прошло мое детство. Богатый благополучный район. Шикарные особняки, высокие заборы, кованые ворота. Здесь, со своими идеальными семьями живут преуспевающие бизнесмены. Здесь, за этими толстыми стенами, прячутся мысли, которые никогда не будут высказаны вслух, желания, которые никогда не исполнятся, мечты, которые никогда не осуществятся. Со временем все это перегорит и затухнет, будет выброшено на задворки памяти в угоду родителям, супругам, бизнес партнерам, общественному мнению… Но в душах останется пустота, которую не сможет заполнить ни успех, ни слава, ни богатство.
Оставляя позади свою прошлую жизнь, я изо всех сил верил, что выбрал лучшую долю, что моя искренняя любовь принесет гораздо больше счастья и радости, чем то, что уготовили мне мои родители. Поглядывая украдкой сосредоточенное лицо Фила, я думал о том, что самая большая роскошь в жизни – это возможность беспрепятственно обнимать любимого человека, без страха и стеснения показывать свою любовь.

@темы: Омегаверс, Ориджинал, Слэш